9 ИЮЛЯ
Утром мы сушились часов до двенадцати. Шурик раскрутил свой непромокаемый фонарик, вылил из него воду и выругался. Хотя фонарь и был герметичен, но, видимо, чрезвычайно жидкая вода Урсула умудрилась проникнуть внутрь. Потом он старался высушить его в течении нескольких дней. Утром мы успели позавтракать два раза. Первый раз макаронами, которые готовили еще под дождем, а второй раз сварили уху. Попытались порыбачить, но опять без результата. После вчерашнего грибного ужина у Вадика случился жестокий понос. За ночь вода в Катуни упала сантиметров на двадцать и камешки, которые вчера были в воде, оказались на берегу. Рыбаки начали звать, чтоб я переплыл на тот берег. Я сразу заподозрил что-то неладное, но все равно переплыл к ним. Я оказался прав - они стали клянчить выпивку, тем более они видели что мы вчера выпивали. Мне пришлось уверять их , что вчера мы сильно замерзли на Кузюрском пороге, искупавшись в воде, и допили все запасы. С трудом, но они мне поверили. Я переплыл назад и мы, опасаясь инцидентов, собрали вещи, погрузили их в плот, привязали и отчалили. Привязыванием рюкзаков занимались всегда мы с Шуриком а отвязывали Надя и Вадик. И они постоянно материли меня за то, что я как паук оплетал все веревкой.
Метрах в ста ниже впадения Урсула через Катунь переброшен трос с подвесной тележкой. До большого правого притока реки Сумульта встречалось несколько участков с валом 1.5 - 2 метра. Ниже устья стоит двухметровый вал и бочки. Перед порогом Каянча 1 через Катунь переброшен подвесной мост. За мостом мы причалили к левому берегу и пошли с Вадиком на разведку.
Порог не представлял сложности: имелось несколько метровых бочек с валом до полутора метров, проход вдоль которых имеется у правого берега. На выходе, метрах в двухста перед правым поворотом, у правого берега полутораметровая бочка с водоворотом. Проходить этот участок нужно по центру.
Когда мы шли по берегу, натолкнулись еще на одну свалку запчастей от коровы. Я потрогал ногой череп а Вадик напомнил мне о Вещем Олеге и о гробовой змее. Я тотчас отошел от костей и мы пошли дальше. По берегу шла тропинка, мы медленно двигались по ней. Травка была колючая а мы шли босиком. Пройдя метров пятьсот, решили спуститься к воде и дальше шли по берегу. Но двигаться по камням было тоже непросто, некоторые из них были живыми. Пройдя еще метров пятьсот, мы решили вернуться, вскарабкавшись на верх по обрыву. Во время подъема у меня из под ноги выскочил крупный камень и с шумом устремился вниз. Вадик, а он поднимался за мной, едва успел увернуться.
Ступая по колючей тропинке, мы то и дело останавливались и вытаскивали из ног вонзившиеся колючки. Особенно не везло Вадику - он останавливался через каждые пятьдесят метров. Я жевал по дороге дикий лук, росший возле тропинки, и еловую хвою, которую срывал прямо с деревьев. Вернувшись к плоту, мы подкачали жилеты и двинулись вперед. И тут показали себя "командирские" качества Вадика. Он громко кричал, что плывем мы не туда, что нас перевернет, и что мы с Шуриком дураки и не умеем управлять плотом. Порог Каянча 2 шли без разведки, надо заметить, что мы даже не смогли определить его границ, перед притоком реки Каянча 2 заморосил дождик и стало прохладно. Мы решили причалить и, остановившись на левом берегу, развели костер. Вадик и Шурик хотели заночевать прямо здесь, берег был неплохой но я уговорил всех плыть дальше так как на песке было много коровьих лепешек да и времени еще было мало.
Показалась группа из Барнаула, мы тоже отчалили и некоторое время плыли вместе, потом они причалили к правому берегу и отстали. Километрах в двух сзади нас поливал сильный дождь, сверкала молния. Мы долго убегали от него но он нас все равно настиг. В соснах на левом берегу Шурик заметил избушку, мы причалили метрах в ста за ней. Они с Вадиком отправились туда на разведку. Вернувшись, Вадик стал звать всех туда, в избушке была печка - буржуйка, на столе стояли кружки, были сделаны нары, крыша избушки была насыпная, возле входа в нее было большое кострище и стояли гнутые ведра. Это было зимовье местных охотников и рыбаков. Чувствовалось, что люди были здесь совсем недавно. Вокруг поляны, на которой стояло зимовье, были заросли дикой черемухи. Моросил дождь. Вадик сказал, что эта избушка построена для таких придурков как мы и выразил большое желание переночевать в ней. Мне пришлось отговаривать их, ведь Шурик тоже был не прочь переночевать здесь в сухости и тепле. Избушка была сильно обитаема и ее настоящие хозяева могли вернуться в любой момент, возможно даже ночью.
Пока Вадик с Шуриком лазили по округе я стоял на берегу и наблюдал вместе с Надей большую, жирную радугу, которая стояла одной своей ногой на противоположном берегу, метрах в двухста от нас. Я жевал черемуху и думал о гномах, которые добывают в своих штольнях алмазы и изумруды и прячут потом все это там на другом берегу, где стоит одной ногой жирная радуга. За это время вдалеке появилась еще одна радуга но не такая красивая как эта. (Вслед за радугой вдалеке показались и Вадик с Шуриком.)
Переждав дождь, мы снова поплыли. Едва отчалив, на другой стороне Катуни Вадик заметил еще одну избушку, возле которой стояла ограда, за ней видимо был заброшенный огород. Проявив желание полакомиться в огороде чем- нибудь, мы снова причалили и отправились по крапиве в сторону избушки. Избушка не была заброшена, но вид у нее был какой-то жутковатый. Особенно жутко было внутри, однако не было ни чего такого, что могло бы вызвать этот страх, кроме запаха мертвечины который витал по округе. Огород представлял из себя заросли крапивы и полыни. На тропинке лежала шкура барсука, видимо она и источала такой неприятный запах. Никто почему-то не предложил остановиться и провести здесь ночь. Полазив по берегу и пожалив ноги крапивой, мы двинули дальше. Катунь сделала крутой правый поворот и не проплыв и десяти минут мы стали на левом берегу. Вечернее солнце светило по макушкам сопок, пробиваясь в узкие щели между облаками. Обидно было сознавать, что солнце сегодня уже не коснется наших продрогших тел, его лучи загораживает сопка, стоящая на западе и бросающая тень на добрый квадратный километр.
Есть большая вероятность что начнется дождь, и поэтому мы накрыли предполагаемое место для палатки полиэтиленом. Вернулся Шурик, ходивший за дровами, и заявил, что там... и он показал рукой в сторону сопки, растет черемуха размером с куриное яйцо. Я взял топор, сказал, что пошел за кольями для палатки, и быстро удалился в сторону сопки, не опасаясь жестоких запоров. Черемуха была действительно крупная, правда слегка кисловатая. Объев часть веток, до которых я смог дотянуться, и нарубив кольев, я с черными зубами и распухшим языком вернулся к костру. Надежда взглянув на меня отправилась в том направлении, откуда я вернулся. Шурик носился по берегу с приемником, крутя его так и сяк, пытаясь поймать что-нибудь на русском языке. Когда ему это удавалось он останавливался, замирал и медленно ставил приемник на землю, задерживая дыхание, как это делают саперы с неразорвавшимися снарядами, а потом также медленно, стараясь не качать землю, отходил на безопасное расстояние. Но через несколько минут волна уходила и Шурик опять брал приемник и начинал ходить по берегу, вращая его вдоль всех возможных осей.
Вадик занимался приготовлением ужина. Он жадно глотал слюну и выскребал из пустой банки остатки тушенки. Я ставил палатку. После ужина снова начало моросить. Небо затянуло тучами, звезды погасли, все говорило о том что ночью в палатке опять будет сыро. Я взял лопату и прокапал вдоль палатки канавку, чтобы вода лучше впитывалась в землю и не подтекала под дно палатки. Под спальники подстелили полиэтилен.